В начале следующего года королева красоты отправится в Китай на финал международного конкурса Mrs. Globe.

К истории этой женщины трудно остаться безучастным: мать пятерых детей вынуждена была скрываться в кризисном центре для жертв бытового насилия. А сейчас она, успешная вроде бы женщина, и вовсе лишена возможности воспитывать своих детей — их забрал бывший муж. Такой вот поворот. Так зачем ей корона? Самооценку поднять? Бывшему досадить?

- Ни то ни другое, — отрезает королева. — С недавних пор я стала вести тренинги по финансовой грамотности. И участие в конкурсе рассматривала как нетворкинг, чего не скрывала от организаторов: мне нужны были новые знакомства, новый опыт и знания. Победа стала неожиданностью в первую очередь для меня.

Дочь

- Я мечтала учиться в Алматы. Так сильно хотела быть учителем! Выбрала истфак. Платить за мою учебу было некому: мои дедушка и бабушка уже старенькие, живут далеко. С утра училась, а после обеда шла на работу в кафе. Посудомойщицей, потом официант­кой. Мне хватало: я и квартиру снимала, и универ закрывала, и содержала нас с сестренкой, которая через два года тоже сюда перебралась, на грант поступила, — вспоминает Айбара. — До диплома оставалось всего ничего. Но я так устала трепыхаться, биться за выживание! Даже обрадовалась, когда меня украли замуж.

“Воровство” криминалом не было. Так бюджетнее: у родни невесты денег на девичью часть свадьбы нет. Познакомились молодые на работе. В горячке новогодних корпоративов. Она гостей встречала у входа, он (работник группы быстрого реагирования) там же следил за порядком. Так “в усилении” простояли неделю. Потом несколько мимолетных встреч. Предложение. Быт. Она не виделась с его родней до свадьбы. Он не просил у родных её руки.

- Муж сказал: “У кого я буду просить?” Нас было четверо детей, когда мама ушла из семьи, развелись они. Папа спился, нас перевезли к его родителям. Я, старшая, стала мамой для сестренки и братишек. Младшему всего годик. Уроки, болезни. Это аул — нужно печку топить, таскать воду, двор большой, хозяйство, — вспоминает женщина. — Сейчас я благодарна маме за то, что она оставила нас у родных. Мы не голодали, нас любили и воспитывали. Сама-то она ушла в никуда, как я узнала потом. И замуж вышла, только когда поняла, что забрать нас она не сможет.

Уже стерся из памяти дом, в котором жили. Как вспышки: статный папа, мама красивая, нарядная, иногда в слезах запудривавшая синяки, большая мамина библиотека и их пес. Его пристрелили новые хозяева дома — выл без конца, словно оплакивал распавшуюся семью.

Первым делом в Алматы Айбара стала искать маму. В пригородный посёлок, где её вроде бы видели, ездила как на работу, ходила по улицам. Увидела в магазине знакомый силуэт — забыла, как дышать, когда женщина обернулась.

- Почему ты седая? Где твои длинные чёрные косы? — твердила плакавшая дочь.

Мама пригласила к себе, познакомила с младшими братом и сестрой, мужем. Жить вместе не стали, гостила подолгу.

- Когда я сама развелась, попросила у мамы прощения. За то, что осуждала её, думала: ну разве нельзя было потерпеть?! — признается Айбара.

В одну из редких встреч Айбары со старшей дочерью та высказала ей свою боль: “Мама, ты могла бы и потерпеть!” Парадокс судьбы: найдя маму спустя годы, Айбара то же самое ей сказала. И женщина поняла: ещё несколько лет, и её девочка зацементирует для себя эту модель “терпи, молчи, страдай”.

Жена

На свадьбе, куда приехали родные, сваты договорились между собой: девочка должна доучиться, пусть диплом хоть на полке лежит, но будет. Но доучиться муж ей так и не дал. Говорил: тебе это не нужно, я обеспечу тебя всем.

Жили с родителями мужа в одном из поселков близ Алматы. Беременность. Роды. Счастье. А через год Айбара попала в больницу с аппендицитом. После выписки не справилась с домашними обязанностями, и муж её наказал. Сначала побил, потом вывел во двор и заставил стоять на снегу. Воспитывал.

- То, что он ударил меня, не было шоком: муж может жену наказывать, — объясняет Айбара.

Но началось воспаление, температура. Вместо скорой молодая мать позвонила дядьке: пусть решат вопрос старшие. Мужчина приехал разговаривать: зачем, мол, обижаете девочку, она и так без родителей росла. А супруг племянницы на него с ножом бросился. Чуть беды не случилось. Тогда без лишних слов родственник забрал Айбару к себе в Жамбылскую область. Крошку Айшу родной отец не отдал.

- Я три месяца билась как птица в клетке: как без дочери буду? Назад к мужу попросилась. Тогда я решила: буду терпеть все ради детей, — поклялась женщина.

Малыши-погодки посыпались, как горошинки из стручка, — Акбота и Амина. Муж не преминул упрекнуть мать в “неликвидности”: рожает одних девочек! Начал поговаривать о второй жене. Ему и карты в руки: после родов Айбара располнела. А тут в семью ещё и горе пришло — умер свекор, и в дом потянулись соболезновавшие. Пока всех примешь как положено, за детьми присмотришь, где уж красоту наводить.

- Я не мечтала о помощи со стороны. Жалела, что у мужа нет брата и у меня нет второй невестки в помощь, — вздыхает Айбара. — А золовка… Знаете, каждая третья женщина в Казахстане терпит насилие не только со стороны своего мужа. Часто руки распускают енешки и сестры мужа.

Родить сына стало заветной мечтой. Своего Бейбарса она вымолила. Муж и правда переменился, заполучив наследника. Даже позволил потратить декретные выплаты. До этого документы и карточка хранились у главы семьи. Айбара деньги не разбазарила: купила курс обучения на конструктора одежды. И тайком — кто же знает, как это воспримет муж, — швейную машинку.

- Он узнал потом, конечно. Но это было такое счастливое время: я нашила девочкам цветных и пышных, как облачка, юбок. Они вышагивали по комнате, как модели. Муж смеялся, — улыбается женщина.

Ей даже на работу вырваться удалось — муж был не против, так как ярмом висел кредит. В швейном цехе Айбара сделала карьеру — от швеи до конструктора. Только вот в профессиональный успех благоверный не поверил. Перед очередной нахлобучкой бросил ей в лицо мерзкое: знаю, мол, каким местом ты должность эту получила. От стыда из цеха женщина сбежала. А подозрения в изменах росли — родственницы супруга масла в огонь подливали: видели, мол, её там-то и с тем-то. Муж остервенело бил. Однажды до выкидыша.

- Я стояла у стола, а по ногам текла кровь. И ребеночка погибшего я видела: такой крохотный, его бросили в углу, как котенка. Умоляла врачей отдать его мне, а потом мужа — похоронить рядом со свекром. Он фыркнул: “Еще выродка хоронить!” Тогда я в первый раз ему сказала, что Бога он не боится.

Второй сын Хакназар родился через несколько лет после этого. Слабый, болезненный мальчик восторга у мужа не вызывал. Да и мать его будто погасла.

- Я писала заявления, но что от них толку, когда мужики-полицейские в лицо тебе говорят: голову не морочь, ссоры надо дома решать, заявление потом заберёшь ведь. Однажды я даже до суда дело о побоях довела, да там же его и простила. У меня был большой страх: куда я пойду с пятью детьми? И родные уже не поддержали. Сказали: терпи — дети вырастут, он исправится, стыдно ему станет, — опускает голову женщина.

Мать

- Решение уйти мне подсказала старшая дочь. До такого я, взрос­лая женщина, дошла, спросила у ребёнка, что мне делать. Сейчас признаюсь, что я в этом аду и на детей сама руку поднимала: меня били, била и я. А вот муж на них руку не поднимал — детей он любит. Я боялась за себя и за то, что, если уйду одна, так их никогда и не увижу, — признается женщина.

Уходили как при землетрясении: в сумке документы и вещи на первое время. К маме — больше-то некуда. Оттуда — в кризисный центр “Жансая”. Отдышавшись, женщина в 30 лет восстановилась в университете, попросилась уйти в самостоятельную жизнь. Претило чувство, что она иждивенка. Правильное чувство, похвалили тамошние психологи, оно двигает человека вперед.

Переехали в социальный дом “Береке” — там люди, попавшие в жизненный водоворот, могут жить в отдельных квартирах, оплачивая только коммуналку. Там Айбара развернулась: работала швеей, а потом и грант выиграла, купила швейные машинки. За детьми на зарплате няни смотрела соседка. Подумывала уйти и оттуда — снять квартиру, работать, детей в школу определить. С мужем развелась. Вот только её убежище рассекретила начальница, с которой у много­детной матери вышел спор по зарплате. И муж примчался туда со скандалом.

- При разводе мой бывший муж сохранил за собой право видеть детей, забирать их. Забрал их после конфликта, так дети оказались у него. Позже он отправился в один из районных центров “Бақытты Отбасы”, где составил у психолога заключение, что я детей обижаю. Ювенальный суд, который за этим последовал, оставил четверых старших детей у отца. Младший оказался у него, когда я должна была лететь на тренинг в ОАЭ. Отец ребёнка сказал: оставь его у нас, а потом заберёшь. Теперь и Хакназара я забрать не могу. Я могла навещать их. Мы договорились, что я буду помогать финансово, определили ежемесячную выплату в качестве алиментов. Материнских прав меня никто не лишал. Но есть пункт: видеть детей я могу, только если они этого захотят. А они не хотят! Дозвониться не могу, я у них в блоке. В школу, где они учатся, меня не пускают: директор показала бумагу, что отец — опекун детей — против, чтобы я с ними виделась. Общаюсь только через бывшего мужа или когда нужно что-нибудь купить детям. А он шантажирует меня этим: не будет выплат, не увидишь детей. И они изменились очень: отстраняются от меня. Как матери, мне очень больно! И хоть есть у меня все права, здесь я просто бессильна.

Юлия ЗЕНГ, Алматы