Поговорим о прозвучавшем 1 сентября президентском послании, а коль скоро оно представлено как новый экономический курс справедливого Казахстана — как раз о новизне сказанного главой государства.

Во главе новой экономической модели — это мы почти цитируем текст послания — стоят не абстрактные достижения, а реальное улучшение жизни граж­дан. Здесь ставим зарубку: пока ни в одной правительственной программе не приходилось видеть именно такого критерия. Посмотрим, как правительство с таким новым целеполаганием справится.

На текущем же этапе, тоже по тексту, самая важная задача — это формирование промышленного каркаса страны, обеспечение экономической самодостаточности. Поэтому основной упор нужно сделать на ускорение развития обрабатывающего сектора. Следует сфокусироваться на таких направлениях, как глубокая переработка металлов, нефте-, газо- и углехимия, тяжелое машиностроение, конверсия и обогащение урана, производство автокомпонентов и удобрений. Нужно создать клас­теры высокого передела.

Прервем на время пересказ послания и добавим от себя: абсолютно правильная постановка вопроса! Вот только (между нами говоря) не совсем новая.

В ноябре 2007 года (мировой финансовый кризис в разгаре, но выводы уже делаются) правительство утверждает программу “Тридцать корпоративных лидеров”, конкурентоспособных на мировом рынке. Цель — увеличение доли несырьевых товаров, рост объёмов и расширение географии несырьевого экспорта, формирование казахстанских брендов, развитие наукоемких и эффективных производств.

В январе 2008 года (обрушение мировых нефтяных цен тоже ещё впереди) у правительства появляется генеральный план по реализации “прорывных” и инфраструктурных инвестиционных проектов в приоритетных несырьевых отраслях экономики.

А в марте 2010-го по итогам глобального кризиса уже на президентском уровне утверждается пятилетняя программа ФИИР — форсированного индустриально-инновационного развития, переходящая потом во вторую и третью пятилетки. Там то же самое: опережающее развитие обрабатывающей промышленности, увеличение продуктивной занятости, придание нового уровня технологически приоритетным секторам, формирование инновационных клас­теров. Сюда же стоит отнести и выдвинутую в 2012 году президентом Назарбаевым идею общества всеобщего труда, а также План нации “Сто шагов” 2015 года рождения, нацеленный на создание якорных инвесторов во всех главных несырьевых секторах экономики.

С высоты прожитых лет мы можем оценить итоги этой непрерывной борьбы за индустриализацию и замену торговли сырь­ем на высокую переработку.

По итогам 2000 года, когда ныне требующая замены экономическая модель как раз сформировалась, доля промышленного производства в ВВП по советской ещё инерции составляла 69 процентов, в том числе нефтегазовая отрасль вместе с рудниками, шахтами и металлургическими комплексами имела 45 процентов, а остальная обрабатывающая промышленность — 18 процентов.

По итогам посткризисного 2009-го, на старте ФИИР, промышленного производства оставалось 54 процента, в том числе горнодобывающего — 38 процентов, обрабатывающего — 11 процентов, упало все. В 2013 году по итогам пятилетки ФИИР доля индустрии в ВВП снизилась до 50 процентов, горнодобывающей — до 35 процентов, а единственное достижение в обрабатывающей промышленности — её долю удалось удержать на тех же 11 процентах.

Наконец, итоги 2022 года: доля индустрии в ВВП стала меньше половины — 48 процентов, горнодобывающей осталось 34 процента, перерабатывающая слегка подняла свою долю — до 12 процентов.

А что новое, так это констатация основной проблемы: нехватка инвестиций.

В прошлом году, сказано в послании, вложения в основной капитал составили всего 15 процентов от ВВП. Во многом это следствие того, что отечественные банки мало участвуют в развитии экономики.

Продолжим: беда не столько в 15 процентах, которых просто для устойчивости экономики (не говоря уже о развитии) должно быть хотя бы 30. Настоящая беда в том, что из этих 15 процентов ровно 11 — это так называемые собственные средства, ещё 2,3 процента — это бюджетное финансирование (больше бюджет объективно не тянет), а за счёт банковского кредита осуществлено… 0,3 процента инвестирования.

Вы уже поняли: банки не “мало участвуют”, а вообще не участвуют. Осталось уточнить только, что это за собственные средства, кто ими пользуется для инвестирования и откуда они берутся.

Разбирающиеся в экономике понимают: нормально действующее предприятие только-только сводит выручку с расходами, собственных свободных средств для серьёзных инвестиций в развитие не бывает, они практически всегда заемные. Так оно и есть: те 3/4 инвестиций в основной капитал, которые осуществляются “собственными средствами”, — это так называемые внутрифирменные заимствования казахстанских сырьедобывающих “дочек” у зарубежных материнских компаний.

На апрель этого года в отчете по внешнему долгу Казахстана в строке “прямые инвестиции: межфирменная задолженность” значатся 79,1 миллиарда долларов. Сами понимаете, во что они вкладываются. И откуда бы тогда развиваться сырьевой переработке?!

А сколько выгребается из страны за счёт такого внешнего инвестирования и кредитования, тоже аккуратно учитывается Национальным банком: в платежном балансе за 2022 год вывоз валюты по этим строкам составил 27,5 миллиарда долларов. Согласитесь, неплохие деньги. И неужели непонятно, кто так цепко у нас же в стране держится за иностранное инвестирование и недопущение национального?

Не будем сами показывать пальцем, сошлемся на послание: “Нам предстоит осуществить перезагрузку макроэкономической политики. Фокус деятельности банков сместился на предоставление потребительских займов. Требуется кардинально решить проблему недостаточного корпоративного кредитования. Экономике нужны деньги. Чистая прибыль банков за прошлый год составила почти полтора триллиона тенге, за первую половину текущего года — более триллиона тенге. Такая сверхдоходность не результат эффективной работы банков, а в основном следствие высокой базовой ставки, которую Национальный банк использует для борьбы с инфляцией.

Актуален и вопрос с огромными доходами финорганизаций от размещения ликвидности в государственных ценных бумагах, так называемых нотах, которые при этом не облагаются налогами. В этом нет логики и государственного подхода. Требуется принять меры по вовлечению в экономический оборот “замороженных активов” банков на общую сумму 2,3 триллиона тенге”.

Все процитированное — это извлечения, а вообще теме появления наконец у нацио­нальной экономики национального инвес­тирования в послании на этот раз уделено даже необычно много места, хотя и не в первый раз. Вот, например, извлечения по прошлому году: “Серьезной проблемой для отечественного бизнеса остается нехватка кредитных ресурсов. Недофинансирование малого и среднего бизнеса в Казахстане составляет около 42 миллиардов долларов. При этом в банках накоплена многотриллионная ликвидность, которая фактически не работает на экономику. Нацбанк, Агентство по финрегулированию, правительство должны найти конкретные решения, обеспечивающие стабильное и доступное кредитование реального сектора. С учетом сложнейшей специфики ситуа­ции Нацбанку следует проявлять большую гибкость, я бы сказал, изобретательность”.

Можно процитировать и послание 2021 года, но пока поименованные адресаты проявляют гибкость и изобретательность лишь в том, чтобы сохранять все по-старому.

Будем следить, кто кого переборет. Пока же новость о том, что президент назначил председателем Национального банка Тимура СУЛЕЙМЕНОВА вселяет оптимизм.

Пётр СВОИК, рисунок Игоря КИЙКО, Алматы