Как не ждать света в конце туннеля, а светить самой.

Макпал открывает окно, и с виниловой «сорокапятки» на проигрывателе, стоящем на подоконнике, вся округа наполняется звуками «Каравана» Дюка Эллингтона. Ей очень хочется, чтобы как можно больше людей услышали завораживающую мелодию. Не все, конечно, по достоинству оценивают повторяющиеся контрапункты саксофона и тромбона, нагнетающие призрачную и волшебную атмосферу пустыни. С улицы ей что-то кричат, демонстративно затыкая уши. Но ведь есть и те, кто зачарованно останавливается…

Не сломала Колыма

Людям внизу невдомёк, что почитательнице джазовой классики всего шесть лет. Она пока не осознаёт, что творение Эллингтона пересеклось с судьбой их семьи. В 36-м, когда мелодия была впервые сыграна на большой сцене, Шахана Мусина, будущего отца Макпал, осудят как врага народа и отправят на Колыму. Преступление 23-летнего парня заключалось в написании прочувствованных стихов про умирающего от истощения мальчика. Признание голодомора в казахской степи 30-х ещё не просматривалось даже на горизонте, а пока кто ж позволит заниматься очернительством победного марша новой эпохи... Через десятилетия Макпал, будучи допущенной в качестве дочери в архив КГБ, увидит полуистлевшие листочки с рукописными стихотворными текстами, хранившиеся как доказательства «антисоветской деятельности» отца. И не только сможет подержать их в руках, но и забрать с собой. Ныне эти «вещдоки» хранятся в личном фонде Шахана Мусина в Центральном госархиве РК.

На Колыме отец отмотает не «пятёрочку», определённую судом. Окончание срока наступит в 41-м, но сидельцев, тем паче политических, в войну не выпускали, и Шахан вернётся домой только через год после её окончания. В семипалатинском драматическом театре продолжится прерванная на целое десятилетие его искромётная актёрская судьба. Как и поэтическая. Позднее Мусин вольётся в круг знаменитых казахских стихотворцев не только на равных, но и особо почитаемым. Его пронзительное «Окошко», написанное в камере семипалатинской тюрьмы, искушённые коллеги-литераторы всякий раз будут слушать со слезами на глазах.

В экспозиции Центрального государственного музея Макпал однажды обнаружит фотографию участников концертной бригады с Калининского фронта 1942 года, где рядом с бойцами в первом ряду её мама-певица.

Всесторонне одарённая художественная натура, он отличался удивительно щедрым, на грани самоотречения, человеколюбием. Чего стоит эпизод из колымского лихолетья! Когда единственным из строя заключённых он выбежал утаскивать с заснеженной поляны однолагерника, писателя Андрея Алдан-Семёнова, подстреленного охранниками. В личном архиве Макпал остался листок с его стихотворением и благодарственной надписью отцу от автора.

В конце 40-х выйдет указ, по которому всех осуждённых по 58 статье врагов народа, освободившихся после отбытия срока, следовало повторно арестовать и отправить на вечное поселение в Сибирь. Так Шахан Мусин окажется в селе Чумаково Новосибирской области. Вскоре за мужем в ссылку приедет его молодая жена Гайникамал с годовалой Шапигой, а ещё через год там у них родится сын Кемель. Впоследствии Макпал прочитает воспоминания Наума Коржавина «В соблазнах кровавой эпохи», узнав, что он также отбывал ссылку в селе Чумаково. Более того, всемирно известный поэт упоминает в книге Шахана Мусина, приведя его душераздирающий рассказ о пребывании в колымских лагерях.

Аташка и дочуля

Судьбы родителей Макпал пересекутся на театральной сцене Семипалатинска. Разница в возрасте? Ну да. Впрочем, и длиннокосой красавице с дивным голосом, которым заслушивался сам Ахмет Жубанов, тоже пришлось с детства хлебнуть немало горького. Была она дочерью Бекбая Баисова, которого не спасла от раскулачивания близкая дружба с Абаем Кунанбаевым. Учёба в алма-атинском музыкальном училище прервётся с началом войны, и в составе концертной бригады отправится Гайникамал Баубекова (с фамилией, изменённой по понятным причинам) колесить по дорогам Великой Отечественной. В экспозиции Центрального государственного музея Макпал однажды обнаружит фотографию участников концертной бригады с Калининского фронта 1942 года, где рядом с бойцами в первом ряду её мама-певица. Именно там, на фронте, увидит её Бауржан Момышулы, вдохновившись на сочинение искренних и трогательных слов «Солдатской песни» на мелодию «Казахского вальса» композитора Латифа Хамиди, ставшей настоящим признанием в любви. Эта песня получит невероятную популярность среди воинов-казахов.

Дальше у каждого из них потечёт своя жизнь. Чтобы через двадцать лет снова пересечься и совпасть без зазора, без притирки. Притом что у Гайникамал и Шахана трое детей, младшей из которых, Макпал, всего шесть лет, а у Бауржана за плечами два неудавшихся брака в сочетании с бурной личной жизнью. Шахан отнесётся к происходящему с философским пониманием. На Бауржана кто-то стукнет в республиканский ЦК КП и, пресекая партийную головомойку, перед тем как хлопнуть дверью, оставит на руководящем столе ядовитое послание на арабице с требованием не вмешиваться в его интимные дела. С детьми без проблем подружится, особенно сердечно с Макпал, для которой быстро станет аташкой, а она для него дочулей. Но и Шахан останется для детей любимым и любящим папой. Как-то всё сложится у них наилучшим образом, особенно с появлением в жизни отца ещё одной достойной женщины…

Жёсткий и принципиальный в отношениях с людьми, не терпящий фальши и лизоблюдства Бауржан в обретённой семье будет мягким и заботливым. Макпал с нежностью вспоминает их совместные прогулки вдоль парка, который аташка называл просто Парком героев-панфиловцев. Считал, что каждый был героем, а не только 28. Они проведут вместе дюжину счастливых лет, пока Гайникамал не уйдёт из жизни до обидного рано, в 52, а Макпал уедет в Ленинград и станет студенткой восточного факультета университета.

Караван идёт…

Родные гнёзда не пустеют, даже когда мы улетаем. Если остаётся в них наша живая память, согретая душевным теплом, и стремление при каждой возможности возвращаться. Как это сложилось у Макпал Мусиной. На момент нашего знакомства она снова прибыла из Санкт-Петербурга в Алматы, организовав в Музее искусств имени Кастеева выставку художника Марата Тажибаева, своего питерского земляка в канун его 85-летия. Выставочным делом Макпал профессионально занимается много лет, получив второе высшее образование в Академии художеств на факультете теории и истории искусств. До этого, после университета, она долго и с удовольствием преподавала в школе английский язык, который изучала на факультете параллельно с китайским. Дети обожали Макпал за весёлый и дружелюбный характер, а к «инглишу» прикипали благодаря её битломанской страсти и знанием наизусть всего репертуара легендарной четвёрки.

Вообще-то, музыкальность досталась Макпал по наследству вместе с абсолютным слухом и отличными вокальными данными. Если бы мама не воспротивилась появлению в семье ещё одной певицы, всё могло бы сложиться иначе… Хотя Макпал не в обиде, а любовь к музыке с уклоном в джаз позволяет ей и здесь ощущать себя, как говорится, в своей тарелке. Тем более муж Валерий, брак с которым уже подбирается к полувековому, такой же меломан, собравший значительную коллекцию пластинок и музыкальных дисков.

И ещё о гнёздах… Знакомство с Натальей Ашимбаевой, бессменным директором Петербургского литературно-мемориального музея Ф. М. Достоевского, вывело Макпал Мусину на благодатную тему казахов, чьи судьбы тесно связаны с великим российским городом. Их множество. С прежних времён и до наших дней. Задача – никого не оставить в забвении. Казалось бы, история Чокана Валиханова известна, как строчки букваря. Выпускник кадетского корпуса, учёный, путешественник, которому Достоевский писал, что «любит его сильнее, чем родного брата». Но разве знаем мы о коллекции одежды и предметов казахского быта, собранных отцом Чокана, Чингизом Валиевичем, для этнографической выставки в Москве в 1867 году, в настоящее время хранящейся в Российском этнографическом музее Петербурга? Или о любимых петербургских местах Чокана Валиханова, по которым может провести увлекательную экскурсию Борис Тихомиров, замдиректора музея Достоевского по науке и большой друг Макпал? Короче говоря, Макпал провела не один месяц в архивах, чтобы добыть как можно больше сведений о Чокане, которые затем в соавторстве с Борисом Тихомировым были оформлены в изящно изданную книгу в рамках выставочного проекта Литературно-мемориального музея Ф.М. Достоевского «Казахи в Санкт-Петербурге. XVIII – начало XX вв.». Пока на русском, но есть надежда, что вскоре увидит свет и перевод на казахском языке.

Как же мне точнее назвать Макпал: казахской петербурженкой или петербургской казашкой? Но думаю, что обе эти ипостаси слились в ней прочно и навсегда.

Светлана СИНИЦКАЯ

Подписывайтесь на наш Дзен и Telegram канал.