По словам адвоката Каната Нахимбекова, сейчас дело по-прежнему находится на стадии досудебного расследования. Родные погибших ждут, когда его передадут в суд, и задаются вопросом – где сейчас находится каждый из 23 причастных к трагедии сотрудников АО «АрселорМиттал Темиртау»?

Галина Инкина потеряла в ту ночь своего 38-летнего сына, помощника бурильной установки, проработавшего в шахте 12 лет. У мужчины осталась пятилетняя дочь. Женщина говорит, что на протяжении всего этого времени к ней неоднократно приезжали люди с различными предложениями взамен на её молчание.

«Когда я узнала о трагедии — это было очень тяжелое время. Звонила в Угольный департамент, чтобы выяснить, как произошла трагедия. Взрыв случился из-за искры. Я хоронила сына в закрытом гробу. Он был весь поломанный и сгоревший. Как я теперь могу относится, когда говорят, что нет виновных, что все хорошо, что все скрыто, а ваши дети сами это сотворили!», — возмущается Галина Инкина.

По словам женщины, фразу «Вы думаете, что кто-то будет наказан?!» за всё это время она слышала неоднократно.

«Я ездила к председателю комиссии по расследованию, к следователю, в прокуратуру, где нам так и не удалось попасть на приём к прокурору Карагандинской области, всегда вместо него с нами разговаривал заместитель. Мне обещали многое: что ответственные лица будут наказаны, а потом нам сказали, что все документы у них в порядке. Но в Угольном департаменте специалист предоставил нам схему, в которой было отражено, что департамент не имел права так работать. Иностранные специалисты, зная, что у нас самые взрывоопасные шахты во всем мире, скрывают показатели газа. Для чего? Им не нужны пласты, им нужен уголь Д6, а его добывают на большей глубине, где больше газа. Поэтому люди занимались тем, что скрывали показатели газа на протяжении долгого времени», — считает Галина Инкина.

Женщина говорит, что руководство шахты имени Ленина не должно отвечать за всю трагедию, наказаны должно быть и высшее руководство и руководство Угольного департамента.

«Еще 26 октября на шахте имени Ленина была аварийная ситуация, но её почему-то не закрыли. Погибли пятеро, четверо проходчиков остались инвалидами. Почему в Угольном департаменте все сидят на местах, также работают? Юристы АМТ приехали с готовым заявлением, что, мол, я, Галина Инкина, должна обвинить только шахту имени Ленина. И сказали, если вы это заявление подпишите, а своё уберет, тогда мы вам дарим квартиру. Вы понимаете, что мне, матери погибшего, такое было сказано! Я продам сына за вашу квартиру?! Я сказала – я вас всех разорву. Потому что как вы себе ведёте – подкупаете, так не должно быть. Будут дальше смерти и вы будете родственников подкупать?! Так не получится!» — говорит Галина Инкина.

Женщина рассказывает, что в прокуратуре потерпевшим обещали — дело передадут в суд через 10-12 дней, с тех пор прошло порядка двух месяцев.

«У нас даже статуса потерпевших не было, спасибо нашему адвокату, который добился, чтобы мы получили этот статус. Пока всё стоит на месте. Вот что страшно. Поэтому мы обратились к Президенту и к общественности. Мы хотим, чтобы дело правильно передали в суд, чтобы все понесли наказание, начиная от высшего руководства до руководства шахты. Тогда матери нашего Шахтинска не будут плакать», — говорит Галина Инкина.

У Яны Кашкей в шахте имени Ленина погиб муж. Женщина говорит, что согласно экспертизе взрыв произошёл из-за искры, но были и другие нарушения:

«Если бы не было этих нарушений, то взрыва не было. Первое – это то, что было скрыто, что в шахте был газ, второе – то, что в шахту не спустился начальник ВТБ, третьей – в этой разработке не работали датчики газа. Если бы был начальник ВТБ, то он проверил бы работу датчиков», — говорит Яна Кашкей.

Свидетель происшествия, пострадавший, который остался в живых, Владмир Ханиев говорит, что в шахте проработал комбайнером 17 лет, и на протяжении этого времени неоднократно был свидетелем различных нарушений:

«Досадно то, что, являясь гражданами этой страны, принося пользу для процветания и развития, по сути мы являемся рабами. Что делают с рабами, когда они не могут принести пользу? Их выкидывают. В данном случае так произошло как с родственниками погибших, так и с нами. После взрыва никто ни разу нам не позвонил и не приехал. Было написано, что нам оказана моральная и психологическая помощь. Ничего этого мы не видели! Даже компенсацию нам заплатили не как пострадавшим, а как регрессникам. Будто мы потеряли постепенно здоровье, на производстве. Нас по больницам и экспертизам задергали. Мне тяжело каждый раз ездить в Караганду. Отношение какое к людям?! Я работал, когда был взрыв в 2006 году. Тогда в течение месяца были найдены виновные. А тут год прошел! Дело даже не передали в прокуратуру. Живя на своей земле, по сути, мы бесправные вещи каких-то иностранцев. За 17 лет я видел это отношение. Мы — расходный материал. Вы не представляете, что такое пройти этот ад: как очнулись, как мужиков вытаскивали, когда не видно, дышать не чем! А мини-выбросы были не раз и не два. Что там газ, знали все. Но мы просто рабы. Десять человек погибнет или двадцать — они говорят, что за забором ещё много людей», — говорит Владимир Ханиев.

Бывший комбайнер рассказал, что рабочим приходится трудиться на старом советском оборудовании:

«Страны нет, завода нет, а оборудование работает. Если какое-то новое оборудование появляется, то самое дешевое. И то по мере срочной необходимости, потому что иначе никак. Сейчас 21 век — как работали киркой и лопатой, так и работаем. Девять месяцев прошло, а воз и ныне там. Мы же граждане этой страны! Какая разница, сколько у него денег, он по сути никто. Почему, как хочет так и делает, наплевав на законы?», — продолжает Владимир Ханиев.

Также адвокат потерпевших Канат Нахимбеков говорит, что видит в этом деле признаки других уголовных статей.

«Статья 156 УК РК – «Нарушение правил охраны труда», статья 254 УК РК– «Недобросовестное отношение к служебным обязанностям со стороны руководящего состава», статья 281 УК РК – «Нарушение правил безопасности во взрывоопасных объектах», статья 333 УК РК– «Нарушение правил недропользования». Эти статьи ещё не включены. Мы направили ходатайство в органы расследования. Нам дали ответ, что к завершению досудебного расследования к этому вопросу они вернутся», – сказал Канат Нахимбеков.